И вот наступает время очередного отпуска. Направление как-то само собой уже определилось заранее. По-моему, я последний из Гималайского клуба, кто еще не бывал в закрытом королевстве Верхний Мустанг.

Ну, может быть, предпоследний. А надо торопиться, потому что, судя по всему, скоро это королевство перестанет быть закрытым. 
Еще обсуждался с единомышленниками поход на озеро Гокия, но туда все стремились в апреле, чтобы посмотреть на «цветущие родододендронды». Для меня апрель нереален из-за занятости на работе. Кстати, группа наших пошла-таки на озеро в апреле, и все у них было хорошо. 
В Верхний Мустанг тоже надо идти в конце мая, когда там проходит ежегодный праздник Тиджи, и местные жители убивают зло из кремниевого ружья на целый год вперед. 

Об этом отлично написал Юрий Рост в Новой газете. Как, впрочем, и о самом треке, и о Королевстве, и о Вертелове. Мне, конечно, не тягаться с профессионалом, так что обязательно почитайте. Я же пишу в своей манере, опираясь на и продолжая предыдущие рассказки. При этом стараюсь избежать неточностей и домыслов и, конечно же, публикуя фотографии. У меня все-таки не художественное произведение. 
Так как май для меня тоже не вариант, было выбрано время – середина июля. Несмотря на сезон муссонов. Я хотел пройти кусочек старого маршрута и попытаться сделать те же снимки, что и в 2007. Например, рассвет с крыши отеля «Боб Марли». 
Лето началось с каких-то мелких командировок, от которых уже тошнило. И вот уже середина июля, а я еще не определился с работой. Я стал нервный, дерганый и толстый. Пора уже сваливать из Москвы. Москву каждое лето постигает какая-нибудь беда: в прошлое - все было затянуто дымом от пожаров вокруг столицы (я был рад, что не поставил датчиков дыма в квартире — орали бы беспрерывно). В это лето обрушилась беда под названием «тротуарная плитка», когда все тротуары были вскопаны и порушены. 
Слава богу, билеты были куплены с возможностью переноса, и я уже и так сдвинул вылет на неделю. 
Все спрашивали меня, чего тебя тянет в Гималаи? А ответ простой: меня там ничего не раздражает. Если же Вас и там что-то раздражает, значит, Вы форменный псих. И более того, я иду туда очиститься изнутри и снаружи. И, как правило, это получается. 

И вот что-то переключилось во мне, и я понял: все, лечу. 
Оставил все недоделанные дела, отключился от них и занялся быстрыми сборами. Купил только носки хорошие за 20 баксов, трусы одноразовые и чемоданчик алюминиевый. Чемоданчик, в общем-то, предназначен для инструментов, но я положил в него всякие хрупкие вещи для фотика (много накопилось: блоки питания, чистилки и т.д.), подарок королю, проложил трусами, чтобы не болталось внутри. 
Долго не мог придумать, что делать с водой. Я люблю пить (воду) и всегда запасаюсь ею. Отличный фотографический рюкзак Tamrac, к сожалению, не предполагал резервуаров. В результате я придумал запихнуть камелбековский резервуар в отделение для ноутбука, и очень неплохо получилось. 
Подарки я купил людям на треке отдельно. Специально сел с Серегой Вертеловым, и он расписал мне остановки и тамошних людей. Вот я и купил платок пуховый, фляжки военные, ножи златоустовские и шкатулку федоскинскую, для короля. Забегая вперед, скажу, что королю мой подарок был до фени. Дедушке 81 год и у него уже «другие интэрэсы». 
Когда расписывали маршрут, Сергей и предложил мне попробовать сходить на высокогорное озеро, где еще никто не был. Я, понятно, решил, что никто из Гималайского клуба там не был, или из вертеловых друзей, но все оказалось еще интереснее. 

Маршрут, расписанный заранее, развалился весь как карточный домик. «Чтобы развеселить бога, расскажи ему о своих планах...» 
Серега сразу сказал: «Меня там как Сергея никто не знает. Мое тамошнее имя Нима Дорджи». Так, в общем-то, и оказалось – по всему маршруту я пользовался этим славным именем. Когда мы сидели в Самаре на кухне, мне Дава так и сказал: «Нима Дорджи – самый известный иностранец в Мустанге». Кстати, «нима» – это «сын» и в то же время «понедельник», а «дорджи» – это «сила». Или «власть» – там это одно и то же. 

Ну все, я в Катманду. Позвонил маме и выключил телефон на 2 недели. 
В аэропорту Трибуван встречает меня Дава бай. Если помните, «бай» и «дай» – вежливые обращения, добавляемые к имени. Я все время путаю, что и как. Если человек младше тебя, то говоришь ему «бай», ну а если старше, то «дай». Я у Давы – «Щаса дай». Очень сложно ему «Саша» произнести, у них все на «Ш», шерпа, например. 
В конце концов Дава предложил перейти просто на «бай-дай». Как в том анекдоте, якобы от Хармса. 
«Однажды Пушкин прочитал свои стихи Жуковскому. "Да никако ты писака!?" – воскликнул Жуковский. С тех пор Пушкин очень полюбил Жуковского и стал называть его запросто – Жуков». 

Селюсь в гостинице Дварика (Dwarika’s). Отличный отель, восстановленный из старого разрушенного комплекса зданий этим самым мужиком - Дварика. Стильный, с бассейном, с хорошей кухней. Нет вопросов. Поход по стандартным местам, чтобы убить время. Сразу скажу, что несмотря на то, что я не первый раз в этом городе, даже обычные туристические места открылись с другой стороны. Например, тот же Пашупатинат почему-то всегда обходят с одной стороны реки, а если пойти с другой, то там индуистский храм, один из четырех самых почитаемых. Правда, неверных не пускают из соображений безопасности. 
Гидом на этот раз был приятный парень двадцати шести лет с милым моему сердцу именем Сорос.


На следующий день, как и положено, вылет в Покхару. Покхара – огромный город, второй по величине. Просто все иностранцы селятся на берегу озера на улице Lakeside (и размера всего города не видят). Ну что в Покхаре делать? На лодке покататься по озеру, зайти в храм Барахи на островке, по магазинам пройтись... Купил себе еще носки трекинговые уже за 3 доллара. Не сравнить с московским приобретением. Тяжелые, толстые, сидят плохо и сохнут очень плохо. Везде все, конечно, The Northern Face, но этим фэйсом и не пахнет – все шьют тут же, в каждом магазинчике швейная машинка.

Когда еще в Москве был в Гималайском клубе, Нима Дорджи сказал: «Я нагнетать не хочу, но сезон муссонов. Самолетик из Покхары в Джомсом может не полететь. Сидеть нечего, берите тогда джип и на перекладных, но учти, еще и оползни встречаются». В общем, звучало так, что теперь на машине до Джомсома можно доехать. 
Прилетел я в Непал, конечно, с серой кармой. Никак не удается мне ее в Москве сохранить чистой и светлой. Ну и не полетел самолетик. 

Мы были в аэропорту, как обычно, в 5:30 утра и долго сидели в ресторане на втором этаже. 
Потом нас даже уже запустили в приемник к выходу, и мы просидели еще до 2 часов дня. Потом погода окончательно испортилась. В Джомсом можно только утром в это время года улететь, потом ветер поднимается сильный. 

Через какое-то время подогнали джип – и вперед по маршруту 2007 года, но в обратном направлении. При свете дня пейзажи за окном удивительно напомнили прошлогоднюю Мексику. 

По мобильному позвонил Дипак из офиса агентства и что-то мне тоненько верещал. Я ничего не понял и отдал телефон Даве. Выяснилось, что если я хочу на этом джипе до Джомсома доехать, то это будет стоить дополнительно 900 долларов. А если на рейсовом транспорте, то бесплатно. Я напрягся, сказал, чтобы ехали до Бени (это то место, где в 2007 мы сели в автобус), а там разберемся. 
Через 2 часа мы по более-менее приличной дороге добрались до Бени. Бени не узнать: построено 2 моста, мостик подвесной остался, но практически не нужен, поскольку рядом есть теперь большой автомобильный. В центре деревни большая автобусная станция. 
Нормально пообедали в кафешке на втором этаже. Только пришла какая-то мелкая шпана, уселась рядом, начала курить и заводить какой-то непальский рэп на сотовых телефонах. 

Через какое-то время нашли джип, который за деньги готов был довезти нас до Татопани. Это место, где горячие источники. Тато – горячий, пани – вода. 
Ехали медленно и долго. Справа все время обрыв, под колесами грязь в виде жижы, ширина дороги в одну машину. У джипа очень плохо включается пониженная передача. 
Кстати сказать, я изначально не был предрасположен к индийским машинам вообще, а к джипам «Махиндра» в частности, но после этого пробега по бездорожью, их зауважал. Такие выносливые трактора... 

Остановились, не доехав километра полтора до Татопани. Водитель отказывается ехать дальше, требует еще денег. Дава говорит: «Мафия». Я говорю, чтобы сгружались и посылали водителя далеко. Так дойдем. В этот момент рядом тормозит другой джип, за рулем которого молодой парень. Он готов довезти нас до Гассы (это там, где жил мальчик Саймон). Мы кидаем вещи, садимся сами и вперед. 
Вот тут мне стало страшно реально. Я сижу у борта над обрывом, парень ведет машину по самому краю, поскольку там еще грязь плотная, не разъезженная колесами. Резина лысая, машина почти пустая и ее болтает. Идет дождь, темнеет, внизу в метрах ста шумит река. 
Не боится только тот, у кого нет воображения. 
Я написал, как ехал за рулем в Мексике на водопад. Вы читали? Нет? Ну, может, я еще не опубликовал мексиканскую рассказку... 
Ну, так вот, мексиканская поездка – это ерунда по сравнению с этой. Эта дорога, скорее, была похожа на дорогу под Владивостоком к хребту Пидан (про это я уже написал). Только одна ерундовая разница: под Владиком дорога между молодых деревцев, а здесь дорога, вырубленная в горе, усыпана здоровыми камнями, которые надо объезжать. Слева – скала, справа – обрыв метров 100. 
В каком-то селении полно людей. Водитель остановился и стал орать: «Гасса, Гасса!!». В джип набилось 16 человек, включая водителя, кто-то сидел на коленях. Весь багаж на крышу, на крыше еще какое-то время едет парень. И опять вперед через камни и мелкие водопады. Дождь усиливается, парень гонит как сумасшедший. Похоже, что страшно только мне. Все вокруг непринужденно болтают. 

Уже в темноте тормозим в Гассе. Мы выходим у гестхауза Eagle Nest. Я пожимаю водителю руку в знак уважения, а он вскрикивает от боли. Оказывается, у него сломан палец. Палец привязан проволокой к алюминиевой пластинке, по-моему, он сам эту конструкцию смастерил. 

В «Гнезде орла» мама Саймона. Саймону уже почти семь, и он учится в Покхаре. Я осматриваю кухню, где сидел 4 года назад, беру у хозяйки почтовый адрес, чтобы послать фотографии.

Народу почти нет: китаянка с наглым лицом и высоким непальским проводником, да еще одна пара, которая едет с нами в Муктинат. Они совладельцы отеля DreamHome в Муктинате, мы вступили с ними в негласную сделку: они помогают перетаскивать багаж в дороге, а мы останавливаемся у них в Муктинате. 

Утром, проснувшись, идем на транспортную станцию в Гассе. Долго ждем какого-то транспорта, вместе с толпой индусов-паломников. Фотографирую садху, которые переворачивают все камни подряд. Ищут что-то священное, наверное, амониты. 

А я нахожу игральную карту – джокера. Помните Ладакх? И тогда было непонятно, что найденные карты означали. А сейчас и тем более.


На автобусе проезжаем всего километра 2. Впереди оползень. Грязь с камнями съехала вниз и завалила дорогу. Все выходят, разуваются и засучивают брюки до колен. Бредешь метров двадцать в грязи, под которой острые камни, тихонько нащупывая на дне место поровнее. Вдруг сзади тебя с громким хлюпом падает большой камень сверху. У тебя резко возрастает скорость передвижения. В результате ободранные ноги и большой синяк на подошве. Нога болела дня четыре. 

В гестхаузе «Зеленый лес» самый вкусный яблочный ракси... 
Потом опять два километра проехали на автобусе. И опять оползень. После него спустились к реке и поднялись на другой берег метров на сто. Я тащу два своих рюкзака. 
Долгое ожидание отправления у деревушки Лете. Ждали, когда все перейдут через реку. Кругом все поросло марихуаной. Я сижу в сарае с четырьмя местными. Вдруг нашел на гвозде грязное-прегрязное полотенце, на котором на чистом русском языке написано и нарисовано, как надо выращивать и употреблять марихуану. 

Автобус полон. Спереди сидят садху в своих грязных простынях, сзади молодые паломники-индусы курят марихуану. Всем хорошо и весело. 
Еще несколько раз меняем транспорт. В результате оказываемся в Джомсоме часа в четыре вечера. Дава предлагает заночевать в отеле Маджести. Я отказываюсь, предлагаю нанять джип и с остановками доехать сегодня до Муктината, иначе потери составят уже 2 дня, а главная цель все-таки Верхний Мустанг. Это нормально при управлении проектом: если что-то идет не так, то вы жертвуете либо временем, либо бюджетом. Я, естественно, выбрал бюджет. 
Уже в ЛоМантане мы разговорились с двумя девчонками из Голландии. Они просто рассказали, как прилетели в Покхару без планов и не ограниченные во времени. Сколько стоит билет, сколько трек, и они никуда не торопятся – полетит самолетик сейчас или потом, им все равно. В этом что-то есть... 

Наши остановки должны быть следующие: подвесной мостик, где я делал фотографии долины, Кагбени, зайти в гости к Пеме в Редхаус и почтовое отделение в Джаркоте, откуда посылал открытку в Новосибирск. 
Прежде всего Дава нашел портеров (носильщиков). К моей радости одним из них оказался Там. Он тоже меня узнал, мы обнялись, как старые друзья. Там мне запомнился, как самый вежливый и приятный. Он таким и остался. На самом деле его имя произносится сложнее, что-то вроде Тхоам, но только все звуки короткие. Там стал большим человеком – возглавляет ассоциацию портеров Джомсома. Впрочем, возможно, это просто шутка Давы. Я не всегда понимаю, когда он шутит, а когда нет. Дава, вообще, стал совсем забуревшим (заслуженным) шерпа. Это чувствуется по его манере общения с окружающими. А что вы хотите? Двадцать лет стажа. 
Вместе с Тамом был его родственник – симпатичный и скромный семнадцатилетний парень, который шел всю дорогу с нашими вещами в шлепанцах! Дава звал его Ратомакай, что в переводе означает «красная кукуруза». Чувствую, здесь какой-то полуприличный подтекст, потому что каждый раз после слова «Ратомакай» все неприлично ржали. В конце трека выяснилось, что Ратомакая зовут Дому. 
Мы перешли реку в Джомсоме, сели в джип и поехали.


Дорога до Кагбени та же, по которой мы шли в 2007. Я вылез у мостика делать фотки. Все было по-другому. Облака низко срезаны, где-то на высоте 4000 метров. Солнца нет. Сейчас, когда я пишу текст, я еще фоток не видел. Кстати, это первый раз, когда я пишу по свежему следу – сижу в самолете Доха-Москва. 
Вот, сравните.
Кагбени на месте. Я обежал знакомые кварталы, если можно так сказать. Якдональдс на месте, гестхаус наш на месте. Редхаус на месте. Но часть молитвенной стены на окраине разобрали и строят на этом месте дом. На выезде делают дорогу на ЛоМантанг. 
Редхаус абсолютно пуст. На шум вышла бабулька, которая сказала, что Пема в Катманду. Потом выяснилось, что она еще и в Америку уехала зачем-то. 

Дорога на Муктинат для джипов проложена поверху. Вниз спускается только уже в деревушке Кунга. 
В Джаркоте решили уже не останавливаться, поскольку темнело. Но оказалось, что дорога проходит как раз мимо почты, в которой горел свет и была жизнь. Но все равно не остановились. 

В Муктинат приехали уже почти в темноте. Прямо у ворот заселились в DreamHome. Отель обычный, как все, но в номерах есть туалет, даже с унитазом. Но воды вечером в унитазе нет, так что непонятно, что лучше: унитаз или дырка в полу. 

В самом отеле человека 2 живет и несколько ребят хозяев тянут спутниковое телевидение. Прямо за отелем на площадке штук десять джипов, которые ездят в Джомсом и обратно. 
Самый главный хозяин из Катманду был слегка пьян, оправдываясь рождением племянника в Калифорнии. (Я, вообще, удивляюсь распространению непальцев по планете. Бедные-бедные, а у всех родня то в Австралии, то в Америке, то в Англии). 
Парень показывал карточные фокусы, развлекая нас, ну и мне пришлось вспомнить что-то из детства. Сидели, конечно, на кухне. Так всю дорогу потом на кухне и сидели. А что с иностранцами в так называемой гостиной делать, ни о чем разговаривать? 


Поставил будильник на пять утра, чтобы снимать горы на рассвете. Очень мне фотка моя из 2007 нравится.

Проснулся в облаке, видимость 10 метров, ну и уснул, конечно, опять. 
В монастырь надо было зайти с утра обязательно. Вообще, в Муктинате четыре монастыря, но основной, конечно, Темпл с негасимым огнем изнутри. То ли погода не способствовала, то ли прошла эйфория четырехлетней давности, то ли адаптация еще не прошла (все-таки сразу на 3700 метров), но в этот раз храм произвел на меня удручающее впечатление. Маленький, пахучий, у входа долгая очередь, поскольку всем индусам надо выполнить небольшую пуджу: например, разбить кокос и вылить молоко из него на специально раскрашенный камень (эта процедура символизирует жертвоприношение). 
Нет, конечно, я прошел под 108 струями и совершил омовение. Более того, наблюдал за индусами, которые пробегали под струями и погружались в оба бассейна по часовой стрелке (мужчины в трусах, женщины обернуты тканью). Но все равно, как-то не пошло. 

После монастыря скорые сборы в гестхаусе и в путь – по маршруту в Верхний Мустанг. 
Мы на удивление быстро дошли до перевала Ни Ла, и путь показался мне простым и легким. Следов йети не было, поскольку не было снега. Я не смог найти место, с которого сделал вот этот легендарный снимок, но стена была на месте. 
Далее долгий спуск до деревни Чуксанг на речке Чуксанг-кола. 

Здесь, уважаемый читатель, я хотел бы сказать, что в процессе пути я простился с некоторыми заблуждениями, в том числе и своими. 

Заблуждение первое. 
Мы дошли в 2007 году только до высоты 4100, а не 4500. У меня с собой теперь приборчик GPS, который все меряет.

Заблуждение второе. 
Мустанг – неправильное имя. Его исказили люди, которые писали про это место. Видимо, на них повлияли порода лошадей и марка спортивной машины. Настоящее название Мен Танг, что означает «земля, полная целебных трав». Ло – место, мен – целебные травы, танг – земля. Ло Мантанг. Или Мун Тан – плодородная долина. 
После стены мимо деревни Титан идет очень красивый каньон, по обеим сторонам которого расположены очень красивые скалы. Вернее, это не скалы, а плотный грунт причудливой формы разных цветов. Как назвать по-русски правильно эти образования? 

Чуксанг (Chuksang) – небольшая милая деревушка, которая подкупает своей волейбольной площадкой. Там действительно молодые ребята играли в волейбол. Я сфотографировал ее только следующим утром, вечером как-то уже сил не хватало. Все-таки 8 часов трека в первый день. 
Мы должны были остановиться в следующей деревушке Челе, но Чуксанг-колу (речку) нужно переходить вброд утром – к вечеру тающие за день снега Даулагири наполняют ее, уровень воды слишком высок для брода. 
Так что ночуем в гестхаусе на две комнаты. Гестхаус в основном предназначен для кемпингов. С нами два француза: школьный учитель и его девушка, или наоборот: французская девушка и ее школьный учитель. Они шли треком по горам в ЛоМантанг 18 дней. Довольно интересный маршрут. 
В гестхаусе горячий душ с газовой колонкой. Кстати, о цивилизации. На каждой стоянке, не считая похода на озеро, горячий душ. 
Заблуждение третье. 
На каждой ночевке можно зарядить свои электрические устройства. Это не так. Как вырубят свет от Джомсома, так три дня будешь на батарейках жить. Я-то, конечно, со своей паранойей всем запасся: и аккумуляторы, и батарейные блоки на всякий случай, и устройства для копирования флешей. В общем, ни один кадр не исчезнет. Осталась ерунда – найти силы этот кадр сделать. Вы должны понимать, что за спиной 10 килограмм стекла, и ты туда-сюда этот рюкзак перебрасываешь и объективчики меняешь. 
Утро навеяло мне сочинить стих: 
«Громко кричит петух, подзывая знакомых кур. 
Но те не идут к петуху. 
Променяли любовь на еду». 

Но уже в этом месте стали вспоминаться слова из прошлых путешествий. 
Бабу, байни, диди, пе шим буду, як буду, тутичеэ – все ударения на последний слог. 
Старинный монастырь в пещере был закрыт. Полгода назад индуисты приняли решение никого туда не пускать из иногородних. Ну и пусть. А мы пойдем в Самар.


Деревня Челе, которую мы прошли мимо.

Далее небольшой переход в Самар. В Самаре храм секты Нигма па. Хоть и молодой, но уже в ремонте. 

Облако лежит низко, гор над ним не видно. Вечером на кухне большое гулянье: сидят проводники и местные рабочие, которые строят дом. Все что-то пьют, кто чанг – местная бражка, кто – ракси (это правильно произношение). Пришла солистка хора из репортажа Юрия Роста, попила бражки. Хотела уже спеть, но тайком запихнула в рот жевательный табак, повеселела и отвлеклась. Дава потом сказал, что жевать табак – это нормально, но публично – неприлично. А я-то думал, там гашишек. 
В конце концов работяги повздорили из-за чего-то и чуть не подрались. Женщины их разнимали. 
Маленькую дочку хозяйка покормила грудью прямо на кухне, после чего девочка написала на гостей. 
Еду готовили на печке и на огне на полу. В общем, все как у нас. 

Вкусная еда, которая, как обычно, делается при тебе. 
Меню везде одно и то же: 
Долбат – рис с чечевицей и с приправой зира, шпинатом и картофелем. Иногда с бараниной; 
Тукпа – суп с домашней лапшой; 
Момо – пельмени с разной начинкой, склеенные косичкой; 
Чоумень – лапша также разная, но в основном вегетарианская. 
Все это с тимуркоцоп. (Цоп – острая приправа оранжевого цвета). 
Но всегда лучше проверьте перед началом еды наличие черных волос в тарелке. Не только в Самаре. 
Инструкция: если найдете в тарелке черный волос, выкиньте из тарелки перед началом еды. 

Я попробовал разных напитков, но в целом у нас с Давой было правило: либо пивной день, либо ракси, либо кукуриром. Дава гордо сообщил, что теперь они с Нимо Дорджи берегут здоровье: с утра больше не пьют и не смешивают. Кстати, Дава употреблял хороший напиток: кукуриром с татопани – некрепкий и относительно чистый (относительно рокси).


Как я совершил свою вторую кору вокруг Кайлаша. 
Следующая остановка – Chunsi gompa, место, где Падма Самбава медитировал три года. Монастырь, встроенный в пещеру. Вот это действительно удивительное место. 
Как вы определяете, например, хороший фильм или плохой? Вызвал ли он у вас радость? 
Тогда ходите только на комедии или на так называемое семейное кино. 
Я определяю просто: если что-то вызвало у меня эмоции, значит, это сильное произведение. 
Классическую музыку, балет, извините, не воспринимаю. 

Чунси гомпа – знаковое место, мурашечное. Оно наполнено энергией то ли потому, что здесь медитировал Падма Самбаве, то ли он потому здесь и медитировал... 
Я понимаю Нима Дорджи, который ночевал здесь в молельной комнате. Завидую ему. Я тоже хочу быть таким же Свободным и Непринужденным с большой буквы. Может быть, в следующей жизни? 

Внутри пещеры нарост, символизирующий гору Кайлаш. Вы совершаете кору, высвечивая в нишах высеченную из камня Зеленую Тару. 
После коры мы зажгли свечи в чашах, наполненных растительным жиром, и рассыпали зерна, загадав желания. Желания должны сбыться…


Далее перевалы по дороге в деревню Гами (Ghami). В Гами живет сестра Нима Дорджи – Тари. И ее муж – племянник короля - Раджу. Серега как-то про сестру говорил очень по-доброму, а про Раджу как-то нейтрально. Мы встретили все семейство верхом перед деревней Самар. Они направлялись в Муктинат на праздник, а потом в Катманду. Но так как самолетики не летали, Тари с детьми осталась в Кагбени, а Раджу вернулся в Гами на джипе. 

Раджу мне понравился: спокойный, с достоинством, величавый. Наутро показал нам свой магазин — просто музей. Дорогие старинные вещи, собранные по деревням, и технология изготовления которых уже утеряна. 
Как раз тогда Раджи мне и сказал: «Вы собираетесь на Гьякар цо? Это озеро, которое снабжает водой весь Мустанг. Оно священно, и там не был еще ни один иностранец». Я тут же, конечно, приободрился. Все-таки контингент не бывавших на озере шире, чем я себе представлял.


На следующий день переход на 10 часов. Мы вышли к местечку Дагмар, что означает «Красные скалы». Скалы действительно красного цвета. Об этом, конечно, есть легенда. 
Однажды тибетцы решили построить храм (гомпа, гумба) недалеко от столицы Тибета, Лхасы. Samyo Gompa называется. Кстати, один из самых почитаемых сейчас. 
Но дело у них не ладилось: построят что-то днем, а каждую ночь кто-то все кирпичи у них ворует – и начинай все с начала. Позвали тогда Падма Самбаву, как самого сильного. Все-таки Гуру Ринпоче, не фиг с маслом. Он всем буддизм в Тибете привил. 
Падма провел рекогносцировку, понял, что это демон кирпичи ворует, и принял решение биться с демоном как раз на месте Дагмара. Демона убил, кишки его размотал и получилась самая длинная молельная стена (mani wall) – 240 метров. А скалы кровью демона измазал. Поэтому они и красные. А сердце демона закопал под ступу в Гар Гомпа (мы еще дойдем). 
Вот такая история. В общем, не ходите дети в Африку гулять. 
Извините за вольный пересказ.